Была ли Россия немытой?

В 1841 году Михаил Юрьевич Лермонтов, направляясь на Кавказ и обиженный на весь белый свет, написал стихотворение «Прощай, немытая Россия…», чем оказал медвежью услугу своей родине. Этим стихотворением размахивали как свои, так и чужие, коммунисты и демократы, зарубежные доброхоты и родные диссиденты.

«Немытая Россия» — дремучая, отсталая, ленивая и, конечно, грязная. В общем, совсем непрезентабельная.

Но был ли прав Лермонтов, называя Россию «немытой»? Или иностранные гости, презрительно морщащие чувствительные носы при взгляде на «грязных» русских крестьян?

Княжна Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, вышла замуж за короля Франции Генриха I в 1051 году, и в ужасе писала потом отцу о том, что Париж — город весьма грязный, французы очень нечистоплотны, о регулярном мытье у них и понятия нет, моются в лоханках, а канализация полностью отсутствует — продукты жизнедеятельности выливаются из горшков прямо на улицы, ароматизируют сточные канавы.

Удивление княжны нравами парижан понятно — в Киеве даже самый захудалый двор был оснащен соответствующими удобствами (традиционная будочка над ямой), и помои по улицам не текли. Ну, а что касается регулярного мытья, то бани появились на Руси задолго до Анны и использовались с завидным постоянством.

В «Повести временных лет», древнерусском летописном своде, датируемом началом XII века, рассказывается о путешествиях апостола Андрея. В частности о том, как он посетил русские земли: «Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда (в Рим — прим. автора). Видел бани деревянные, и разожгут их докрасна, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это всякий день, никем не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают омовенье себе, а не мученье».

Так и вспоминаются кадры кинофильма «Гардемарины, вперед!» (1987 г. ) — изысканный шевалье де Брильи (Михаил Боярский) вываливается из русской бани, пытается сбежать на четвереньках, а лесник тащит его за ногу обратно в баню и басит: «Куда, барин, рано еще, самый пар!». И жалобы очаровательного шевалье княжне: «Он хотел меня убить!» — с точки зрения французского дворянина русская банная процедура была попыткой убийства.

Для русских людей баня имела огромное значение, играла важную роль в их жизни. Причем не только в качестве прямого источника чистоты, то есть возможности мытья. Баня была местом для лечебных процедур, родильным залом, опочивальней для новобрачных в первую ночь, местом для гаданий, волхований и прочего ведовства. Баней пользовались постоянно, а уж по прямому назначению — для мытья — если и не каждый день, то хотя бы раз-два в неделю.

Бани обеспечивали чистоту и избавляли Россию от многих болезней и эпидемий, свирепствовавших в Европе. И действительно — какая вошь способна выдержать русскую парную? Даже одежду, если не было возможности постирать, прожаривали на раскаленных камнях в бане.

В связи с этим вспоминается еще один фильм — «Похождения бравого солдата Швейка» (1957 г. ). Швейк со товарищи в русском плену знакомится с русской баней — им предлагается раздеться, и чехи, сложив одежду стопочками, начинают молиться, считая, что пришел их смертный час. Когда же крестьянин развешивает солдатские тряпки над каменкой, чехи уверяются, что вот теперь их точно убьют. И — изумление, когда выясняется, что убивать никто никого не собирается, а всего лишь предлагается помыться и избавиться от благоприобретенных насекомых.

Думается, что именно антисептические свойства русской бани и обеспечили ей признание лекарей и волхвов. Недаром существовал целый ритуал, соблюдаемый при рождении ребенка: в то время, когда женщина рожала в бане, муж ее с оружием должен был охранять двери, не подпуская близко нечистую силу, баня же считалась местом, изначально чистым, свободным от всякой нечисти.

То же и с лечением — все лечебные процедуры, в том числе и «отворение крови», производились в бане. Россияне в те времена не сформулировали медицинских принципов Л. Л. Гендейрейха, который в 1884 году впервые применил стерилизацию паром перевязочных материалов, что не мешало им пользоваться стерильными повязками и стерильным бельем для больных, а стерилизация осуществлялась именно в бане.

Не удивительно, что баня считалась местом зачарованным. Кстати, если действующие бани считались находящимися под действием доброго колдовства, то бани заброшенные, наоборот — находились под влиянием злых сил, разнообразной нечисти, начиная от леших и заканчивая набором бесов. Что тоже вполне оправдано: если баня не используется, значит, в ней нет чистоты и стерильности, а в такое место немедленно устремляются болезнетворные организмы и бактерии, то есть — бесовская нечисть. Слово-то какое показательное — «нечисть»!

Первые бани представляли собой ямы с плетеной из веток крышей и землянки. Также использовались дупла больших деревьев — на дно укладывались раскаленные камни, дупло заполнялось водой, получалась своеобразная «бочка». Затем стали строить солидно — из бревен. Предпочтительное расположение бани — на берегу водоема (пруд, озеро, река). Причем на это было сразу две причины: доступность воды и легкая ее доставка в баню; и ополаскивание в прохладной воде после парной. Русские люди не знали, что такое контрастные ванны или контрастный душ, но зато умели использовать их на практике.

Любопытно, что слабонервные и бледные «тургеневские барышни», страдающие от регулярных мигреней, появились именно тогда, когда дворянство отказалось от русской бани. А ведь контрастные ванны — это замечательная тренировка сосудов, укрепляющая сердечно-сосудистую систему, предотвращающая и излечивающая вегетососудистую дистонию. Современные врачи назначают больным вегетососудистой дистонией контрастные ванны и души в качестве лечебных процедур. В русской бане они были естественным мероприятием и благополучно укрепляли здоровье купальщиков.

А ведь банная процедура — это еще и разнообразные веники, которых существует множество разновидностей. Веник — это не только массаж, это еще и ароматерапия, столь модная в наше время и применяемая нашими предками с незапамятных времен и для лечения, и просто для удовольствия.

Так что очень и очень поспешил Михаил Юрьевич с декларацией о «немытости» России. Ему бы прислушаться к Антонио Нуньесу Риберо Санчесу, придворному врачу Елизаветы Петровны, который написал трактат «О парных российских банях, поелику споспешествуют оне укреплению, сохранению и восстановлению здоровья». Санчес превозносил русскую баню: «…сколь бы счастливо было общество, если б имело нетрудный, безвредный и столь действительный способ, чтоб оным могло не токмо сохранить здоровье, но и исцелять или укрощать болезни… Я… только одну российскую баню, приготовленную надлежащим образом, почитаю способною к принесению человеку столь великого блага. Когда помышляю о множестве лекарств из аптек и из химических лабораторий выходящих, приготовленных столькими иждивениями, и приводимых изо всех стран света, то полило кратно желал я видеть, чтобы половина или три четверти оных, всюду великими расходами сооруженных зданий превратилися в бани российские для пользы общества».

Очень показательная оценка, к тому же, сделанная профессиональным целителем.

Недаром сейчас возвращается популярность русских бань в их классическом варианте: бревенчатый сруб. Прошедшие годы доказали, что национальные традиции были вовсе не показателем «дремучести» русского народа, но напротив — вполне научным подходом к здоровью людей. И в то время, когда «цивилизованная» Европа на великосветских приемах давила вшей в прическах хрустальными палочками, «грязные» русские крестьяне вовсю пользовались баней с ее очищающими, оздоравливающими и целебными свойствами, массажем, ароматерапией и контрастными ваннами. Что многое говорит о европейской «цивилизации» и российской «дикости».

И в думах о русской бане невольно появляются мысли — а не слишком ли мы превозносим все иностранное, принижая отечественное? Не слишком ли увлекаемся наклейками «Made in…», пренебрегая собственными традициями?